Центр Шолом-Алейхема в Тель-Авиве и ситуация языка идиш в Израиле

Леонид Ройтман, секретарь центра Шолом-Алейхема, открытого в 1966 году, рассказывает о работе культурного центра Шолом-Алейхема в Тель-Авиве. Также говорим об изучении языка идиш при этом культурном центре и в Израиле вообще. Леонид Ройтман напоминает, как в Израиле преследовалось изучение языка идиш, и что сегодня этот язык из языка бытового общения и великой литературы превратился в язык ученых, университетских аудиторий и научных конгрессов. Преследования прекратились: «Разве можно преследовать старого больного человека?». Программа «Зустрічі» создана благодаря поддержке канадского благотворительного фонда «Ukrainian Jewish Encouter».

Леонид Ройтман: Вообще-то, честно говоря, это была только проба. Это не совсем правильно – дом-музей. Дом-музей предполагает обычно, что писатель когда-нибудь жил…

И.С.: Я поэтому и спрашиваю…

Л.Р.: Совершенно верно. Шолом-Алейхем, как известно, никогда не был в Израиле, в Палестине, а в 1916 году он умер, а этот дом основан, открыт в 1966. Его открыл зять Шолом-Алейхема, известный ивритский писатель Ицхак-Дов Беркович – популяризатор творчества Шолом-Алейхема, а также основной переводчик его произведений на иврит.

Дело в том, что после смерти Шолом-Алейхема его личный архив находился закрытым в одном из банков Америки. Это не совсем нравилось Берковичу, он хотел, чтобы архив находился возле него. А он был израильский писатель. Архив перевезли сюда, обратились к меценатам, и собранных средств хватило на строительство вот этого института. И с тех пор он представлял собой архив Шолом-Алейхема и Берковича, архив всего того, что написано о них, библиотека, выставочный зал и издательский отдел.

С 1998 года, когда директором стал профессор литературы идиш Еврейского университета, профессор Новерштерн, добавился еще очень важный аспект, который сейчас стал центральным: аспект обучения идишу, идишистской культуре и всего-всего-всего, что связано с культурным наследием восточноевропейского еврейства.

И.С.: Вот давайте об этом больше поговорим. Кто те люди, которые хотят изучать идиш? Кто те люди, которые хотят изучать идишскую культуру? Это студенты? Взрослые люди, которые находят в себе идентичности, открывают вот это?

Л.Р.: Да, вы знаете, вы знаете… Во-первых, я почти уверен, что тема найдет отклик у украинского слушателя, потому что для вас тоже очень важна тема национальной самоидентификации и языковая тема.

Самый лучший способ отвадить человека, испугать его – это спросить: «А зачем тебе это нужно?» Вот представьте себе. Приходит человек и говорит: «Я хочу учить идиш». А ему говорят: «Ой, как интересно, а зачем тебе это нужно?» Но все же какое-то наблюдение мы провели. Обычно это так, это действительно люди, скучающие по прошлому, люди, скучающие по бабушке, дедушке, которых ныне нет, но они еще помнят звучание этого языка. Это также те, кто оценивает, какой огромный культурный пласт несет в себе этот язык и его литература. Следующая категория, самая распространенная и самая надежная, это люди, который в профессиональных целях занимаются историей восточноевропейского еврейства, и без знания языка они не могут работать с большим количеством документов.

И.С.: Задам такой, вопрос про стакан: если приходит человек, который знает только иврит, сложно ли ему выучить идиш?

Л.Р.: И тут с украинским слушателем мне будет очень легко работать. Скажите: а знающему русский легко учить украинский или наоборот?

И.С.: Я думаю, так же, как польский или белорусский, все-таки…

Л.Р.: Наверное, да. Похоже, языки тоже трудно учить. Идиш и иврит – это языки двух разных языковых групп, как известно: идиш – это германская языковая группа, иврит – это семитская языковая группа. Но есть общий алфавит и общая идеология. Только ивритскому ученику я могу объяснить, что значит праздник Симхат-Тора. Если, допустим, я преподаю идиш где-нибудь в Урюпинске – да простят меня, это условное название – я должен начинать с самого начала: «У евреев есть Тора. Тору читают каждую главу неделю. Когда замыкается годовой круг, это отмечается праздником Симхат-Тора, на который принято с Торой танцевать и размахивать флажками.» Сколько уже минут я потерял от урока?

И.С.: Минуты 2-3.

Л.Р.: Да. Но это я еще очень быстро все это… То есть, вы понимаете, никаких таких проблем с ивритским учеником нет. Буквы они уже знают. И вот то чудо, мне говорят: «Оставь, это в тебе говорит национализм.» Нет. Ивритские ученики говорят совершенно без акцента на идише. У современного иврита тот же акцент, та же грассирующая буква «р», те же певучие интонации, родина которых, наверняка, Одесса. Это все то же самое.

Но нельзя упрощать. Язык… Любое изучения языка – это довольно сложный процесс. Но в данном случае я бы хотел, конечно, отметить наших учителей.

И.С.: Я как раз об этом хотела спросить. Потому что для того, чтобы изучать, очевидно, должен быть учитель, который носитель языка идиш каким-то образом: или знал его от родителей, бабушек и дедушек, или выучил – или выучила – в университетах. Эта традиция, как она строится?

Л.Р.: В том случае могу сразу сказать, что у нас две категории преподавателей: преподаватели, для которых идиш родной, и которые получили на этом языке систематическое образование. Естественно, они все немолоды, и все они без исключения выходцы из Южной Америки. Южная Америка – главным образом Аргентина и Мексика – это были последние форпосты систематического образования на идише.

Это обуславливалось двумя аспектами. Первое – компактным проживанием большого количества еврейского населения. Второе – они хуже интегрировались в обществе, нежели в Соединенных Штатах Америки ввиду национальных и религиозных преследований. С одной стороны демократии этих стран хватило на то, чтобы свободно открывать школы и учиться в них. С другой общество было достаточно ксенофобным и не принимало в себя. Поэтому, во-первых, и самые крупные сионистские общества из Южной Америки, и последний форпост образования на идише. Это одна категория. И я, в общем-то, горд, что являюсь учеником вот этих вот выходцев из этих стран и выходцев из этой системы образования.

Вторая – это молодые люди, закончившие университеты Израиля и США по специальности «Идиш и литература». Естественно, те, которые были не двоечниками и лентяями, а отличники. Не хочу вас моралью грузить, но это действительно так, иначе они бы не смогли здесь преподавать, потому что вы представляете, какая у них конкуренция с преподавателями, для которых этот язык родной? А почему я отметил наших преподавателей – потому что квалификация их настолько высока, что они умеют сделать уроки свои и интересными, и полезными.

И.С.: Ну, я могу предположить, что, наверное, они еще и работают как переводчики. Или нет?

Л.Р.: Да. Молодые – да. Те, что постарше, уже не остается у них сил на это, они полностью отдаются преподаванию.

Молодые, да, они переводят, как правило, на свои родные языки: на иврит… дай Б-г вспомнить родные языки наших преподавателей… иврит, немецкий, польский, испанский, французский, венгерский.

И.С.: Неплохой ассортимент.

Л.Р.: Вот видите, мы открыты для половины мира, и готовы раскрыть те сокровища, которые скрывает в себе идиш.

И.С.: Если я правильно понимаю, что в Израиле, все же, язык иврит в центре, и его сознательно развивали после того, как было создано государство. Идиш – если я, опять же, правильно понимаю – долгое время был отсунут на задний, скажем так, план на длительное время, не так давно, если я, опять же, правильно понимаю, он как-то опять начал возвращаться сюда и больше звучать, и его начали, кажется, больше изучать и переводить и все остальное. Как это работает сегодня? Я имею в виду. идиш и иврит как между собой взаимодействуют, и есть ли на уровне государства какие-нибудь трения или, наоборот, поддержка?

Л.Р.: Трений уже нет. Все это было, причем не поддержка, а преследования со стороны государства. Это все было во время становления государства и становления языка иврит. Бывший директор Бейт Шолом-Алейхема Авраам Лис все время повторял одну и ту же фразу: «Еврейская история знает три чуда: первое – это основание государства Израиль; второе – это возрождение языка иврит на пустом месте; третье – это литература идиш.»

Сегодня уже, конечно, идиш не преследуется. Честно говоря, ну разве можно преследовать больного старого человека? Да, в определенные исторические периоды, мы, к сожалению, знаем примеры и таким фактам, но сегодня идиш, как вам сказать, он поменял просто свою форму, свою оболочку. Раньше это был язык, повседневный язык семьи. А сегодня это – язык учебных аудиторий, библиотек и научных конгрессов.

Да будет вам известно, еврейских языков гораздо больше, не только два. Разумеется, главный язык, язык всех евреев – это иврит. Есть еще такой язык как ладино – это язык выходцев из Испании, Турции, Болгарии и Греции. Я его всегда называю «испанский идиш», потому что у него приблизительно тот же процент, на испанской основе, тот же процент ивритских и чужеродных слов. Ситуация с ладино гораздо хуже.

У идиша есть два преимущества. Первое – это литература. На ладино есть фольклорная литература. Литература идиш может… ну, в литературе в принципе нет такого понятия как соревнование или конкурс, но она соответствует самым высоким стандартам – и по количеству, и по качеству. Второй, несколько уже курьезный аспект, это, конечно, существование ультрарелигиозных общин, для которых основным языком до сих пор является идиш. Они не хотят говорить на иврите, потому что считают, что это святой язык, и негоже его использовать в повседневной речи. Самое интересное, что люди, для которых этот язык родной, никогда не возьмут книгу Шолом-Алейхема в руки. Но нет худа без добра. Каждый раз, ну, с какой-то периодичностью, из этой общины выходит человек, который порывает с ультрарелигиозностью – это его выбор, ради Б-га, я не хочу… – и он обязательно попадает к нам. Потому что любовь к родному языку, вы же знаете, она неистребима. Он приходит к нам и, как правило, они становятся лучшими исследователями, писателями, журналистами, да мало ли профессий, которыми занимаются знатоки какого-либо языка.

И.С.: Сегодня литературу на идише пишут?

Л.Р: Пишут. Пишут. Я тут скептик. Вот даже здесь сейчас находится мой друг, мой земляк, Михаил Фельзенбаум, известный среди относительно молодых автор на идише, замечательный модернистский поэт Лев Беринский тоже живет в Израиле, тоже мой земляк. Мой земляк Моисей Лемстер пишет. Но вы понимаете, на мой взгляд – я говорю: это мое личное мнение, я скептик – не может быть литературы без среды. Нельзя, наверное, написать «Войну и мир» на малайзийском языке. Перевести можно, написать нельзя. С этой точки зрения я скептик.

Более плодотворна журналистская деятельность на идише.

И.С.: То есть, есть газеты на идише?

Л.Р.: Да, есть. Газеты, к сожалению, выходят в Соединенных Штатах. И есть израильский вариант. Единственная газета в Израиле уже давным-давно закрыта. Но тут я спокоен, потому что сейчас газеты заменяет дигитальная вот эта масса, она, как правило, она ведь некоммерческая, и любой может зайти в тот или иной сайт, прочесть ту или иную статью. Так что для идиша здесь огромное поле деятельности.

Но оптимист я в том плане, что на идише написано столько, что дай Б-г, чтобы нам хватило жизни прочесть миллионную долю этого. Так что отсутствие писателей сегодня меня абсолютно не удручает, а вот учителей, артистов, режиссеров нам хотелось бы побольше.

И.С.: И чтобы закончить. Вы говорили, что есть издательский отдел центра. Что вы издаете?

Л.Р.: Мы до сих пор издаем литературу. Бейт Шолом-Алейхем раньше издавал некоторые произведения Шолом-Алейхема, которые не вошли в полные собрания сочинений. Также произведения Берковича. А сейчас бейт Шолом-Алейхем поддерживает издание книг по литературе, истории, искусству, критике, театру восточноевропейского еврейства. Так что необязательно книга должна быть написана на идише. Главное требование дома Шолом-Алейхема – верность теме и высокий уровень.

И.С.: Я еще не спросила о финансировании. Как это все выживает? Издавать книги довольно дорого. Центр и обучение, наверное, тоже стоит денег и оплаты работы учителей, и учебные материалы…

Л.Р.: Плюс, вы, наверное, не в курсе, что обучение идишу в бейт Шолом-Алейхем субсидировано. Я не буду вам объяснять соотношение шекеля и доллара. Обучение у нас по израильским ценам… плата за обучение чисто символическая. Существует фонд, главным донором был в свое время один бизнесмен по фамилии Соловейчик, который пожертвовал достаточную сумму денег этому институту. Мы – общественная организация. У нас есть совет, во главе которого стоят и председатель совета, и директор. Деятельность финансовая совершенно прозрачна. Ну, фонд. На проценты от этого фонда мы существует, но мы открыты для любых вливаний.

И.С.: Да, никому не помешает…

Л.Р.:Ну и хочу, конечно, передать привет всем землякам нашего любимого, я надеюсь, и вашего тоже, писателя Шолом-Алейхема.

Оригінал: http://hromadskeradio.org/node/17531